Тушинским районным судом г. Москвы 31 марта 1999 г. Бурданов осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ, п. "б" ч. 2 ст. 162 УК РФ. Он признан виновным в том, что 5 октября 1997 г. примерно в 22 час. 30 мин. на ул. Сходненской, имея умысел на завладение чужим имуществом, вырвал у Пятницкой из рук сумку и с места преступления скрылся, причинив потерпевшей ущерб на общую сумму 200 тыс. неденоминированных рублей.
10 октября 1997 г. примерно в 21 час. также с умыслом на открытое хищение чужого имущества он преследовал Афанасьеву и в подъезде дома потребовал отдать сумку. Она отказалась.
Он ударил ее кулаком по лицу и вырвал сумку, причинив кровоподтеки и сотрясение головного мозга (по заключению судебно-медицинского эксперта, это — повреждения, причинившие легкий вред здоровью Афанасьевой и повлекшие кратковременное расстройство здоровья).
С похищенным Бурданов скрылся. Ущерб составил сумму 770 тыс. неденоминированных рублей. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор оставила без изменения, кассационную жалобу без удовлетворения.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в надзорном протесте поставил вопрос об изменении приговора в части осуждения Бурданова по п. "б" ч. 2 ст. 162 УК РФ и переквалификации его действий на п. "б" ч. 2 ст. 161 УК РФ.
Президиум Московского городского суда 16 марта 2000 г. надзорный протест, принесённый по надзорной жалобе удовлетворил, указав следующее. Правильно установив фактические обстоятельства дела, суд вместе с тем допустил ошибку, квалифицируя действия Бурданова по эпизоду завладения имуществом Афанасьевой как разбой. Переквалифиция с убийства на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.
В ходе предварительного следствия и в судебном заседании Бурданов отрицал факт применения насилия в отношении Афанасьевой. Все показания потерпевшей на следствии и в суде об обстоятельствах причинения ей телесных повреждений противоречивы. Так, в ходе судебного заседания она сообщила, что Бурданов, ударив ее кулаком по лицу, вырвал из рук сумку и скрылся. От удара у нее закружилась голова, она побежала за ним и упала.
На предварительном следствии Афанасьева первоначально показывала, что, ударив ее в лицо, Бурданов резко вырвал из рук сумку, отчего она ударилась о косяк двери. Как пояснила потерпевшая при следующем допросе, ударив ее в лицо, Бурданов резко вырвал сумку из ее рук, отчего она упала и, скатившись со ступенек, ударилась головой о косяк двери.
Кроме того, судебно-медицинский эксперт также не ответил на вопрос, в результате чего у потерпевшей образовались повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья. При таких обстоятельствах нельзя сделать вывод о том, что обнаруженные у потерпевшей повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья, причинены Бурдановым.
Учитывая, что в соответствии с законом все сомнения в отношении доказанности обвинения толкуются в пользу подсудимого, по указанному эпизоду действия Бурданова следует квалифицировать по п. "б" ч. 2 ст. 161 УК РФ как открытое хищение чужого имущества, совершенное неоднократно.
Определение адвокатом фактических обстоятельств уголовного дела, разработка правовой позиции;
Участие адвоката в ходе следственных действий по уголовному делу, проводимых с участием доверителя;
Обжалование адвокатом избранной меры пресечения, заявление ходатайств, подача жалоб;
Ознакомление адвоката с материалами уголовного дела, участие в судебных разбирательствах;
Как правило, подавляющее количество разбоев совершается с применением оружия или предметов используемых в качестве оружия.
При рассмотрении уголовных дел подобной категории важно устанавливать было ли фактически применено оружие, относится ли данный предмет к оружию.
Для правильного разрешения данных вопросов необходимо руководствоваться Федеральным законом от 13 ноября 1996 года "Об оружии" и на основании экспертного заключения устанавливать, является ли примененный при нападении предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели. При наличии к тому оснований, действия такого лица должны дополнительно квалифицироваться по статье 222 УК РФ.
Так, например, приговором суда Емельянов и Семенов были осуждены за разбой с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия.
Признавая осужденных виновными в разбое с применением предмета, используемого в качестве оружия, суд исходил из факта применения ими в процессе нападения на потерпевшего газового баллончика с надписью на корпусе «Гражданская оборона» и показаний эксперта, пояснившего, что в число основных компонентов газовых препаратов типа «Черемуха» и «Гражданская оборона» входят вещества, способные причинить вред здоровью человека.
Однако, при этом не было учтено, что использованный осужденными газовый баллончик в ходе следствия обнаружен не был, содержимое его не исследовалось и соответствовало ли оно надписи на упаковке осталось не выясненным.
Учитывая, что потерпевший за медицинской помощью не обращался и вреда его здоровью фактически причинено не было, а также то, что после применения в отношении него неустановленного газового баллончика он смог догнать одного из нападавших и задержать, действия осужденных были переквалифицированы на грабеж.
Всех случаев применения предмета, использованного в качестве оружия, в тексте закона предусмотреть невозможно. Поэтому в п. 23 Постановления Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27.12. 2002 года № 29 разъяснено, что под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья.
Это могут быть самые разнообразные предметы, как колюще-режущего свойства (нож, бритва, топор, отвертка и т.п.), так и предназначенные для удушения человека (веревка, шнур, ремень), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами).
Однако, если лицо, лишь демонстрировало оружие или угрожало заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, например макетом пистолета, игрушечным кинжалом, не намереваясь использовать эти предметы для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его действия (при отсутствии других отягчающих обстоятельств) следует квалифицировать как разбой по ч.1 ст.162 УК РФ, либо как грабеж, если потерпевший понимал, что ему угрожают негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия.
Приговором Конаковского городского суда Тверской области от 25 мая 2010 года Петросян С.Э. осужден по ч.2 ст.162 УК РФ по признакам: разбой, то есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенных с угрозой применения насилия опасного для жизни и здоровья, с применением предмета, используемого в качестве оружия.
Согласно материалам дела Петросян С.Э., напав на потерпевшую с целью хищения имущества, демонстрируя разбитую бутылку, лишь угрожал применением насилия опасного для жизни и здоровья.
О том, что эта угроза имела реальный характер, потерпевшая сообщила в своих показаниях, в то же время пояснила, что Петросян демонстрировал предмет, держа его в руке и направив в её сторону на расстоянии вытянутой руки, не намереваясь использовать для причинения телесных повреждений.
При таких обстоятельствах демонстрация предмета – разбитой бутылки не может расцениваться как его применение, поскольку она является угрозой насилия, опасного для жизни и здоровья.
Действия Петросяна были переквалифицированы на ч.1 ст.162 УК РФ.
Также следует квалифицировать как разбой, в случаях, когда в целях хищения чужого имущества в организм потерпевшего против его воли или путем обмана вводится опасное для жизни или здоровья сильнодействующее, ядовитое или одурманивающее вещество с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние. ( например в спиртное добавляется клофелин). Если же потерпевшему введено вещество, не представляющее опасности для жизни или здоровья, содеянное надлежит квалифицировать в зависимости от последствий как грабеж, соединенный с насилием.
Действия лица, совершившего нападение с целью хищения чужого имущества с использованием собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, либо с угрозой применения такого насилия, надлежит квалифицировать с учетом конкретных обстоятельств дела по ч. 2 ст. 162 УК РФ.
Иногда у судов возникают затруднения при квалификации действий подсудимых, при совершении группового разбоя и грабежа.
Так, приговором Конаковского городского суда от 06 октября 2010 года Полынов М.М. осужден за разбой, совершенный с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предмета, используемого в качестве оружия ( ч.2 ст.162).
Судом установлено, что Полынов М.М. и Прунов В.В. договорились совершить открытое хищение велосипеда, принадлежащего потерпевшему.
Потерпевший, осознавая намерения Полынова и Прунова, стал возражать. Тогда Полынов, подойдя к потерпевшему, неожиданно для Прунова В.З. взял со стола нож и приставил его к горлу потерпевшего, причинив ему физическую боль.
Между тем, из показаний Полынова следует, что он взял нож, не предупреждая Прунова.
Прунов также утверждал, что Полынов применил нож вопреки их договоренности.
В связи с чем судебная коллегия изменила приговор, исключила из обвинения Полынова квалифицирующий признак группой лиц по предварительному сговору.
Вымогательство, будучи посягательством на чужое имущество, по своим характеристикам, а также объективным и субъективным признакам мало отличается от насильственных форм хищения — разбоя и грабежа, соединенного с насилием.
Вымогательство посягает не только на собственность, но и на имущественные права ( наследственные, жилищные и др.) и служит способом завладения чужим имуществом.
Наиболее часто в судебной практике возникает вопрос о соотношении признаков вымогательства и разбоя, поскольку именно эти два состава находятся достаточно близко друг к другу по своим характеристикам.
Здесь следует отметить, что основной принцип отграничения вымогательства от разбоя заключается в том, что угроза насилием и реализация угрозы при вымогательстве всегда отстоят друг от друга во времени. Если при разбое психическое насилие представляет собой угрозу немедленной расправы над потерпевшим, то при вымогательстве виновный угрожает привести ее в исполнение в будущем.
При разбое насилие применяется как способ для завладения имуществом, а при вымогательстве насилие, кроме того, может служить, как средством мести за отказ удовлетворить незаконные требования со стороны потерпевшего.
При вымогательстве насилие может выражаться в угрозах физического насилия, уничтожения или повреждения имущества, угрозах распространения сведений, позорящих потерпевшего и его близких, а равно иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего и его близких (ч. 1 ст. 163 УК РФ), а также в применении физического насилия (п. "в" ч. 2 ст. 163 УК РФ), в то время как при разбое насилие имеет форму только физического насилия и угрозы его применения.
Как видно, два вида насилия во многом совпадают, поэтому здесь необходимо использовать дополнительный критерий разграничения.
Особенно это важно иметь в виду в случаях, когда разбой и вымогательство могут образовывать совокупность преступлений, в частности, если, применяя насилие, опасное для жизни и здоровья человека, в настоящем, преступник часть имущества требует в будущем, а часть похищает непосредственно до или после причинения насилия.
Как указывается в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 мая 1990 г . "О судебной практике по делам о вымогательстве", решая вопрос об отграничении грабежа и разбоя от вымогательства, соединенного с насилием, следует учитывать, что если при грабеже и разбое насилие является средством завладения имуществом или его удержания, то при вымогательстве оно подкрепляет угрозу. Завладение имуществом при грабеже и разбое происходит одновременно с совершением насильственных действий либо сразу после их совершения, тогда как при вымогательстве умысел виновного направлен на получение требуемого имущества в будущем. При разбое предметом преступления является имущество, при вымогательстве — имущество, право на имущество, действия имущественного характера.
Например, не может быть предметом разбоя недвижимость, отчуждение которого требует преступник. При вымогательстве угрозы носят более широкий характер (распространить сведения, позорящие потерпевшего и его близких, уничтожить или повредить имущество), то есть при разбое насилие выступает способом завладения имуществом, а при вымогательстве служит для устрашения.
Кроме того, при разбое насилие должно быть опасным для жизни и здоровья, тогда как при вымогательстве виновные могут применить любое насилие, в том числе и не опасное для жизни и здоровья.
Разбой считается оконченным с момента нападения, а вымогательство в момент предъявления требования передачи имущества, права на имущество либо выполнения действий имущественного характера.
Например, приговором суда Токманцев признан виновным в разбойном нападении на Коробову. Последний вошел следом за незнакомой ему Коробовой в подъезд дома, затем в лифт, остановил его между этажами и, раскрыв складной нож, потребовал у Коробовой деньги. Она сказала, что денег у нее нет. Токманцев вновь потребовал деньги и, получив тот же ответ, вышел из лифта. Кассационной инстанцией и президиумом областного суда приговор оставлен без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Токманцева на вымогательство, считая, что у Токманцева не было умысла на завладение имуществом потерпевшей путем совершения нападения, что он прибегнул к психическому насилию с целью добиться получения от Коробовой денег, и такие действия, по мнению прокурора, должны квалифицироваться как вымогательство. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ протест в этой части оставила без удовлетворения, указав следующее. Вывод суда о виновности Токманцева в разбойном нападении с целью завладения личным имуществом Коробовой с применением ножа соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основан на проверенных в судебном заседании доказательствах. Действия Токманцева как разбой квалифицированы правильно. С доводами, изложенными в протесте, о том, что в действиях Токманцева содержатся признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 163 УК РФ, согласиться нельзя. Разбой считается оконченным преступлением с момента совершения нападения, независимо от того, успел ли преступник причинить реальный вред личности, завладеть имуществом. Как видно из материалов дела, Токманцев, угрожая ножом, потребовал передать ему деньги в момент разбойного нападения, а не в будущем. Поэтому оснований для переквалификации действий осужденного не имеется.
ПРЕЗИДИУМ НИЖЕГОРОДСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 16 августа 2007 г. N 44у-284/2007
Президиум в составе:
председателя Каневского Б.С.,
членов президиума Лазорина Б.П., Серова В.А., Сухарева И.М., Щербаковой А.А.,
с участием заместителя прокурора Нижегородской области Санинского Р.А.
рассмотрел дело по надзорной жалобе осужденного П. на приговор Семеновского районного суда Нижегородской области от 18.05.2006 г., которым
П., родившийся , ранее не судимый;
осужден по п. "а", "в" ч. 2 ст. 161 УК РФ к лишению свободы на срок 2 года 6 месяцев,
В кассационном порядке приговор не обжалован.
В надзорной жалобе осужденного П. поставлен вопрос об изменении приговора и снижении наказания в связи с неправильной квалификацией его действия.
Надзорное производство возбуждено судьей Нижегородского областного суда Ярцевым Р.В. по основаниям, изложенным в постановлении от 13.08.2007 г.
Заслушав доклад судьи Нижегородского областного суда Ярцева Р.В., изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание судебного решения, мотивы надзорной жалобы осужденного и вынесения постановления о возбуждении надзорного производства, мнение заместителя прокурора Нижегородской области Санинского Р.А., полагавшего приговор в части квалификации изменить и снизить назначенное наказание,
президиум Нижегородского областного суда
установил:
согласно приговору от 18 мая 2006 года, П. осужден за грабеж, то есть за открытое хищение чужого имущества, группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище.
Преступление совершено в п. Сухобезводное Семеновского района Нижегородской области при следующих обстоятельствах.
28 ноября 2005 года П. и М., с целью хищения имущества Л., выломали несколько досок в деревянном туалете, пристроенном к дому потерпевшего, и через образовавшийся пролом незаконно проникли во двор дома. Не сумев проникнуть в жилое помещение, П. и М. выставили стекло в оконной раме подвала дома и незаконно проникли в подполье, откуда похитили имущество потерпевшего.
Действия осужденного П. квалифицированы как грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище.
В обоснование своего вывода о правовой квалификации действий осужденного суд указал, несмотря на то что Л., находящийся в доме и осознающий, что происходит хищение в его доме, не предпринял никаких мер к пресечению незаконных действий подсудимых, действия последних следует расценивать как открытое хищение имущества.
Суд установил, что поскольку П. осознал, что потерпевший Л. находится в доме, и понимал, что не услышать, как отламываются доски со стороны туалета в ночной тишине, невозможно, преступление следует считать совершенным в присутствии постороннего лица.
Вместе с тем, приговор суда подлежит изменению по основаниям, предусмотренным ч. 1 ст. 409 и п. 3 ч. 1 ст. 379 УПК РФ, в связи с неправильным применением уголовного закона.
Квалифицируя деяния осужденного как грабеж, суд в основу обвинительного приговора положил показания потерпевшего Л. о том, что он проснулся от шума, подошел к окну, услышал мужские голоса и звук отрывающихся досок. Через некоторое время он увидел, как из калитки вышли двое мужчин, одного из которых он узнал как П. В руках одного из мужчин было ведро. После их ухода осмотрел дом и обнаружил, что сломаны доски туалета, о чем сообщил брату.
Кроме того, осужденный П. в судебном заседании, не отрицая факта кражи у Л., показал, что полагал о неосведомленности потерпевшего о совершении хищения, считал, что потерпевший их не видел.
Таким образом, судом установлено, что П. был уверен в том, что хищение совершается тайно, в отсутствие посторонних лиц.
Следовательно, при квалификации деяний осужденного П. как грабежа, суду следовало учесть, что открытым хищением чужого имущества является такое хищение, которое совершается в присутствии собственника или иного владельца имущества либо на виду у посторонних, когда лицо, совершающее это преступление, сознает, что присутствующие при этом лица понимают противоправный характер его действий независимо от того, принимали они меры к пресечению этих действий или нет.
Между тем, из уголовного дела видно, что П. не осознавал открытости своих действий, напротив, полагал, что за ним никто не наблюдает, доказательств иного в приговоре не приведено.
При таких обстоятельствах действия осужденного П. следует правильно квалифицировать по ч. 3 ст. 158 УК РФ, как кражу, то есть тайное хищение имущества, совершенное с незаконным проникновением в жилище, группой лиц по предварительному сговору.
Доводы осужденного П. о том, что подполье дома не является жилищем, приведены без учета понятия "жилище", под которым понимается индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями, пригодный для постоянного или временного проживания, и не могут быть признаны состоятельными.
При назначении наказания президиум, учитывая изменение характера и снижение степени общественной опасности преступления, руководствуясь ст. 6 и 60 УК РФ, исходя из обстоятельств, установленных судом первой инстанции и влияющих на наказание, приходит к выводу о его соразмерном снижении.
Руководствуясь ст. 407, 408 УПК РФ, президиум Нижегородского областного суда
постановил:
приговор Семеновского районного суда Нижегородской области от 18.05.2006 г. в отношении осужденного П. изменить.
Переквалифицировать действия П. с п. "а", "в" ч. 2 ст. 161 УК РФ на ч. 3 ст. 158 УК РФ, по которой назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года с отбыванием в исправительной колонии общего режима.
В остальной части судебное решение оставить без изменения.
Председатель
Б.С.КАНЕВСКИЙ